• Teddysgat
• 21 Jun 2025
• Сельское хозяйство
• 23 Прочтений
• 0 Комментариев

«И снится нам не рокот космодрома»

В лесу не говорят о лесе, в деревне не принято хвалить деревенский обиход, а вот когда ты в своих четырех стенах в столичной квартире... Вроде все у тебя есть, что человеку надо, — телевизор, чай «индийский», а нет-нет, да и придет на ум: эх, сейчас бы в деревеньку деревянную или, на худой конец, на дачу. Поставить бы самовар на угольках, заварить бы чаю со зверобоем или смородинным листиком, да добавить еще к столу грибков, парного молочка...

Сидели мы однажды с космонавтом Виктором Савиных, трижды побывавшим за пределами земного притяжения, моим земляком-вятичем, предвесенним вечером, вспоминали и мечтали. «Как же славно было бы, если бы сейчас уже объявилась весна, — сказал он. — Взяли бы мы лопаты, посадили бы малину, а рядышком куст калины, а потом раскочегарили на поляне самовар... А то махнули бы в деревню мою Березовичи или в твою Скобелкины»...

— Витя, — спрашиваю я «на засыпку», — а смог бы ты прокормить сам себя без своего дела, скажем на даче или в деревне?

— А почему нет? Жизнь меня всему научила. Дерево посажу по всем правилам, клубнику могу, огурцы, помидоры. Косить траву? Пожалуйста — горбушей, литовкой, на конных граблях, на тракторе. Дрова пилить, колоть — не проблема, воды натаскать и полить огород — с удовольствием. Плотничать смогу, топор из рук пока не выпадает. И в земле копаться, вилы, лопату подержать.

Тяга к земле, к траве у дома, к незатейливому труду на огороде вообще у всех космонавтов, по моим наблюдениям, просто трепетна. Подумайте сами — оторвался человек от Земли на десятки суток, на месяцы, видит ее только в иллюминаторе, какую-то глобусную, когда не только родную Виктора Савиных Кировскую область едва поймаешь взглядом, — Европа, Азия, Африка проплывают мимо, даже не прошуршав...

Мой собеседник в этот вечер охотно вспоминал деревенское детство — оттуда у него неистребимая тяга к земле.

— Может, я и не прав, но считаю себя счастливым человеком, хотя бы потому, что родился в деревне. Пусть городские не будут в обиде. Деревня с малых лет приучает человека к труду. Не знаю, откуда пошло это, но мне иногда кажется, что только от одного упоминания слова «труд» иных сердобольных мамаш в дрожь бросает. Да бог с ними, как говорится. Вспоминаю, как мама будила в пять утра — надо корову гнать на выгон. Как не хотелось вставать. А все равно берешь вицу и идешь. Над вырубкой жаворонки заливаются. Присядешь на пенек и сморит сон. Проснешься, а коровы нет. И гоняешь потом по березняку, ищешь ее.

Но лучшее время — сенокос. Ждешь как праздника. Чуть свет отец запрягает лошадку, грузим все пожитки, харчи и на луга, на ту сторону Вятки. Отец с матерью косят, а мы прутья для шалаша рубим. Первые два-три дня работы для нас нет, ловим по озерцам щурят, собираем грибы да ягоды. А тут подоспело грести сено, копнить, стоговать. Запало это в память на всю жизнь. Да и сейчас, если совпадает приезд в деревню с сенокосом, не могу удержаться — иду косить вместе со всеми.
Слушаю его и думаю: совсем неслучайна такая деталь в биографии будущего космонавта — ему довелось поработать на комбайне в уборочную страду на целине. Поэтому, когда Виктор Петрович заявил: «получил садовый участок и хочу построить дом», ни для кого это неожиданностью не было.

Дом строили под Ивантеевкой все лето. Были там и мастеровые, наши вятские, и добровольцы вроде меня. Как говорят на Вятке: «семейно было». Чем-то напоминало это «помочь», или, как ее называют в иных местах,— «толоку». Всем нашлось дело по силе и по настроению. Казалось бы, Виктору надо руководить, командовать, а он выбрал для себя самую «грязную» работу. Ставлю это слово в кавычки, поскольку знаю наперед — грязной работы, когда дом строишь, не бывает. Но тут такой уж случай — стекловату на потолок подавать. Кто имел с ней дело, знает — никакие перчатки или накидки не спасут, стеклянная пыль проникнет куда угодно.

Но дом без огорода, известно, еще не дом и уж вовсе не дача. И как только выпадал свободный час-другой, он уже ехал ковырять землю — то малину сажал, то крыжовник, смородину, усы у клубники расправлял, поливал цветы. Казалось бы, зачем все это и без того занятому человеку? Кстати, в то время Виктор Петрович готовился к своему второму полету и одновременно к защите кандидатской диссертации. Спрашиваю: «А огород не отвлекает?»

— Работа на садовом участке лучший громоотвод всякой усталости, своеобразный аккумулятор сил.

— Но когда же, — удивляюсь откровенно, — успеваешь все это?.. Может, секрет какой, наговор знаешь?

А он с лукавой улыбкой вразумляет:

— Спать надо меньше.

Думаю, не было случайностью и то, что на орбитальной станции именно он был «главным огородником».

Однако сам он убежден — «мы все огородники» и поясняет:

— Рано или поздно, а точнее, где-то в первом десятилетии будущего века полетим-таки к Марсу. Кстати, я уже записался в этот полет, мне тогда всего каких-нибудь шестьдесят пять — семьдесят стукнет. На два года продуктов не захватишь, вот тут без огорода и никак не обойтись. А лук у нас уже растет в космосе, пробовали. И что удивительно, да и непонятно в то же время: вот он рядом космический лучок зеленеет тоненькими стрелками, а попробовать вдруг захотелось земного, со своей грядки... Сеем также горох, пшеницу, хлопок. С Володей Джанибековым мы вырастили даже орхидеи. Большие надежды на арабидонис, самое неприхотливое растение. Вырос он у нас на земле, а там дал плоды с совершенно новыми свойствами.

Тут даже дело не в том, что «космический огород» даст подспорье столу космонавтов. Самое присутствие в космосе живых растений совершенно меняет атмосферу на корабле. Помогает одолевать ностальгию. А она все-таки появляется где-то на грани 90 суток полета. И вот тогда навещают тебя во снах белая березка у баньки и твой сад-огород.

Виктор Петрович, будто спохватившись, улыбается и спрашивает:

— Меня еще не отчислили из редакционного совета? Правда, даже если это случится, я, как рядовой читатель, хочу посоветовать: На земле надо стоять обеими ногами и дело рукам непременно дать. Помнишь, у Окуджавы, пусть и не совсем по этому поводу: «А иначе зачем на земле этой вечной живу?»

Петр Скобелкин

Вица - перекрученная из нескольких прутиков хворостина.

***