ЧЕГО НЕ ПОНИМАЮТ «ВОССТАНОВИТЕЛИ» ИСТОРИИ ВОЙНЫ

ЩЕРБАКОВ Евгений Сергеевич —

профессор кафедры оценки эффективности боевых действий Военной академии воздушно-космической обороны имени Маршала Советского Союза Г.К. Жукова, полковник запаса, кандидат технических наук, старший научный сотрудник (г. Тверь)

ГОЛУБЕВ Александр Львович —

начальник управления Главного оперативного Генерального штаба ВС РФ, полковник (Москва)

В продаже появился сборник работ под названием «Правда Виктора Суворова — 3»1. Вот какие достоинства этой книги отмечают сами составители.

«Новый сборник работ отечественных и зарубежных историков-профессионалов, поддерживающих точку зрения Виктора Суворова.

Сенсационные версии и смелые выводы, увлекательная дискуссия без оглядки на официоз, свежий неортодоксальный взгляд на историю и причины Второй мировой войны.

Виктор Суворов не только одобрил эту книгу, но и предоставил для публикации свою новую статью»2.

Предлагаю, уважаемые читатели, посмотреть, что это за профессионалы и каковы их смелые выводы. В частности рассмотреть как в ней освещены вопросы ведения в августе 1939 года переговоров между СССР, Францией и Великобританией относительно совместных действий против нацистской Германии. Вот выдержки из упомянутой книги: «Если враг (то есть Германия. — Авт.) нападёт на Англию и Францию, то доля помощи СССР — 70 проц.* …а откуда взято число 70 проц.? — Какие ещё 70 проц.? Почему, например, не 85 проц. …а каков механизм подсчёта процентов»3.

То есть вопрос о 70 проц. для автора цитируемого материала (им является некто Кейстут Закорецкий) совершенно неясен, тёмен, запутан. Для К. Закорецкого обсуждение на переговорах темы о 70 проц. — это ещё один пример тупости и интеллектуальной беспомощности советского руководства. Целая страница названного сборника посвящена хихиканью по поводу упомянутых выше 70 проц. Господин Закорецкий «не понимает». Хотя для специалиста всё достаточно ясно. Досадно, что В.Б. Суворов «одобрил эту книгу» и ничего по поводу хихиканья господина К. Закорецкого не высказал. Итак, попытаемся объяснить горе-историкам, откуда взялись эти самые 70 проц. и что из этого следует.

При принятии важных стратегических решений военное руководство всех стран пользуется критерием максимальной эффективности. То есть из всего множества вариантов решения выбирается только тот, при котором в сложившейся обстановке обеспечивается нанесение противнику максимально возможного ущерба. Допустим, что германскому командованию в 1939 году было бы необходимо вести боевые действия на двух театрах войны, а именно на западном против Франции и Великобритании и восточном (противник — Советский Союз). Допустим: условия войны таковы, что немецкому военно-политическому руководству доподлинно известно, сколько франко-британских и сколько советских дивизий противостоят Германии. Пусть на стороне Франции в военных действиях будут принимать участие F дивизий, а на стороне Советского Союза S дивизий. У Германии будем считать G дивизий. Вопрос: какое количество дивизий (обозначим это искомое число символом Х) должна выставить последняя против Франции? Ответ очевиден:

X = (F / (F + S)) · G

Точное решение этой задачи, полученное с использованием современных наисложнейших математических моделей военных действий, учитывающих различия театров войны во Франции и Советском Союзе, будет отличаться от значения Х, приведённого выше, но весьма незначительно — на 5—10 проц.

Ну а теперь немного изменим условия задачи. Допустим, что германскому руководству доподлинно известно: войска, противостоящие его стране со стороны Франции, превосходят количественно и качественно советские, то есть немцам доподлинно известно, что F > S. Однако точную количественную оценку этого превосходства с учётом качества вооружения, уровня боевой подготовки солдат и офицеров, оперативной подготовки высшего командования германское руководство сделать не в состоянии (как, впрочем, и любая другая заинтересованная сторона). В контексте условий задачи возможна ситуация, когда количество и качество франко-британских войск лишь ненамного превышают количество и качество советских, но возможна и ситуация, когда это превосходство существенно. Полагается, что и западный и восточный противники Германии готовы действовать решительно и вести войну до полного разгрома фашизма. Критерий принятия решения германским руководством при распределении войск между западом и востоком и в этом случае крайне прост: немцам надо так распределить войска, чтобы в условиях имеющейся неопределённости в оценке противников максимизировать гарантированный уровень общих потерь русских, французов и примкнувших к ним британцев. Точную математическую формулировку данного критерия можно получить по адресу ses@tvcom.ru. Указанная задача решена с использованием различных математических моделей военных действий — как самых простых, так и самых сложных. И, что удивительно, при использовании любой модели получается всегда одно и то же решение: Х равен 61,8 проц. от G.

То есть для того, чтобы нанести коалиции Франции, Великобритании и Советского Союза в условиях имеющейся неопределённости максимальный гарантированный уровень общих потерь, Германия должна направить 61,8 проц. своих войск против Франции и 38,2 проц. — против СССР. Но это при условии, что её руководству доподлинно известно — войск со стороны Франции будет действовать больше, чем со стороны России. В этом случае, как принято говорить, Франция несла бы основную тяжесть войны с Германией, а Советский Союз помогал бы Франции одолеть нацистское чудовище. Но если со стороны Союза ССР будет действовать войск больше, чем со стороны Франции, то ситуация перевернётся на 180 градусов. В этом случае Германия вынуждена будет направить 61,8 проц. своих войск и сил против Советского Союза и лишь 38,2 проц. против Франции.

В 1939 году советские, британские и французские руководители знали абсолютно точно, что военный потенциал Германии очень высок. Поэтому ни одна из договаривающихся сторон не хотела нести основное бремя войны с ней. Все участники переговоров услужливо предлагали эту роль партнёрам. Ответственность за сложившуюся в Европе военно-политическую ситуацию, безусловно, несли Франция и Великобритания, своей политикой «умиротворения» способствовавшие росту агрессивности гитлеровской Германии. Прекрасный фактический материал, касающийся военно-политической обстановки, в которой проводились переговоры, представлен в книге «На перекрёстке трёх стратегий»4. Из приведённых в этой книге сведений нетрудно понять, что требование Советского правительства к руководству Франции и Великобритании принять на себя основное бремя войны с нацистской Германией было обоснованным.

Для координированных действий союзников (прежде всего Франции и Советского Союза) требовалось, чтобы Франция выставила (вместе с Великобританией) против Германии максимально возможное количество войск, которые действовали бы с максимально возможной решительностью. Россия в этом случае должна была выставить войск меньше, чем Франция совместно с Великобританией, потому что ей будут противостоять меньшие силы вермахта. В этом случае руководство Германии, действуя разумно, должно направить 61,8 проц. своих войск против Франции и лишь 38,2 проц. — против СССР.

Следовательно, Советский Союз должен был выставить войск против Германии меньше, чем Франция (вместе с Великобританией). А на сколько меньше? Эту задачу легко решить. Допустим, что 100 французским дивизиям (F = 100) противостоит 61,8 проц. войск вермахта. Тогда советским дивизиям в количестве S будет противостоять 38,2 проц. германских войск. Решим простую пропорцию и получим

S = (100 · 38,2) / 61,8 = 61,8 ≈ 62 дивизии.

Мы взяли состав французских (франко-британских) войск равным 100 дивизиям. При любом другом количестве этих дивизий доля помощи Советского Союза — 62 проц.

Итак, для справедливого расклада сил при борьбе с нацистской Германией необходимо, чтобы на стороне Франции действовало максимально возможное количество дивизий. Важно и то, чтобы эти дивизии действовали с максимальной отдачей, а не бездельничали на линии Мажино. Нужно, чтобы немцам от их действий стало жарко. В этом случае Советский Союз, вступив в войну войсками, меньшими по своему составу, чем франко-британские, отвлёк бы 38 проц. соединений вермахта от действий на западе. Советское правительство было готово выставить против Германии несколько большее количество войск — не 62 проц. от количества франко-британских дивизий, а целых 70 проц., что, в общем-то, несколько увеличивало опасность взваливания основного бремени ведения войны на Советский Союз. Стали бы возражать Франция или Великобритания, если бы Советский Союз захотел увеличить долю своего участия в борьбе с Германией? Конечно, нет! История Первой и Второй мировых войн насыщена эпизодами, когда западные союзники России (СССР) слёзно умоляли только об одном: усилить давление на Германию с востока. Не было ни одного случая, когда союзники просили бы об обратном. Только сам Советский Союз был заинтересован держать на фронте с Германией такое минимально возможное количество дивизий, при котором основная масса её войск была бы развёрнута на запад, а не на Россию. То есть 70 проц. — это рамочное ограничение, которое в меньшую сторону нарушать нельзя, а в верхнюю — нарушай, сколько хочешь. Кстати, господин К. Закорецкий этой истины также не понимает (или делает вид, что не понимает).

Отметим, что перед высадкой западных союзников в Нормандии (июнь 1944 г.) Германия имела под ружьём около 6,3 млн человек, включая советско-германский фронт, войска ПВО страны, флот, воинские формирования во Франции, Италии, на Балканах, в Центральной Европе, Скандинавии, полицейские силы. Из них 4,3 млн человек (то есть приблизительно 70 проц.) были в составе соединений и частей, действовавших против Советского Союза5. То есть немецкое командование, так же как и советское, знало, каким образом правильно делить войска и силы между основным и вспомогательным направлениями борьбы. Естественно, распределение сил и средств в 1944 году свидетельствует, что Советский Союз для Германии — это основной враг, а все остальные вместе взятые — враг, стоящий на втором плане. Такое распределение оставалось в целом постоянным до конца Второй мировой войны. Так что спор о том, кто внёс основную лепту в победу, из приведённых рассуждений разрешается однозначно.

Таким образом, вполне обоснованно можно сделать следующие выводы. Во-первых, расклад сил, при котором Франция в союзе с Великобританией выставляет максимально возможное количество войск для ведения войны с Германией и ведет решительные военные действия с максимальным напряжением сил, а Советский Союз выставляет против Германии свои войска в количестве 70 проц. от франко-британских, научно обоснован и корректен с военной точки зрения.

Во-вторых, советское правительство при ведении переговоров с Францией и Великобританией в августе 1939 года руководствовалось здравыми, логически обоснованными положениями. Оно, кроме того, проявляло заботу о народе своей страны и пыталось отвести несправедливо возложенную на него в дальнейшем посредством интриг британской дипломатии и разведки роль народа, несущего основное бремя войны с Германией.

В-третьих, руководство Франции и Великобритании своей недальновидной политикой при ведении переговоров с Советским Союзом привело человечество к наиболее неблагоприятному для него варианту развития Второй мировой войны и несёт ответственность за тяжёлые потери СССР в этой войне.

___________________

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Правда Виктора Суворова — 3. Восстанавливая историю второй мировой войны / Сост. Д. Хмельницкий. М.: Яуза-Пресс, 2007.

2 См.: там же.

3 Там же. С. 165—167.

4 Андросов И.Ю. На перекрёстке трёх стратегий. М.: Молодая гвардия, 1979.

5 Балашов А.И., Рудаков Г.П. История Великой Отечественной войны. СПб.: Питер, 2006.

* План Генерального штаба РККА предусматривал несколько вариантов совместных действий вооружённых сил Англии, Франции и СССР. Первый из них — это когда блок агрессоров нападает на Англию и Францию. В этом случае СССР брал обязательство выставить 70 проц. от тех вооружённых сил, которые будут непосредственно направлены Англией и Францией против главного агрессора — Германии (Прим. ред.).