• Radius
• 20 Mar 2023
• Досуг - Спорт - Отдых
• 407 Прочтений
• 3 Комментариев

Самые интересные шахматные партии

Академик А. Ф. Иоффе как-то в шутку сказал, что ученые в своих статьях «обманывают» читателей: они логично подают то, к чему пришли совсем не логическим путем...

Просматривая комментарии к сыгранным шахматным партиям гроссмейстеров и мастеров, изобилующие многоходовыми вариантами, призванными подтвердить якобы безупречную прозорливость их авторов непосредственно во время игры, невольно приходишь к мысли о том, что в шутке известного ученого имеется немалая доля правды. Да, шахматы — логичная игра, но как часто решения, принимаемые за доской, оказываются, говоря словами знаменитого математика Д. Пойа, «похожими на кролика, вытащенного фокусником из шляпы...»

Проникнуть в таинственную лабораторию творчества шахматиста, уяснить своеобразие приемов работы его мысли, понять, каким путем он принимает решение во время партии,— задача, выходящая за рамки собственно шахматной проблематики. Хорошо известно, что шахматное творчество — это своеобразная модель мыслительной деятельности, позволяющая изучать сложнейшие и во многом еще не познанные свойства и проявления человеческой психики в разнообразных условиях. Не случайно эта особенность шахмат в последние годы привлекает повышенное внимание ученых, занимающихся проблемами искусственного интеллекта: психологов, кибернетиков, специалистов по вычислительной технике, педагогов.

Чем занят шахматист во время игры? Кратко на этот вопрос можно ответить так: поиском оптимального решения в экстремальной ситуации. Но эта же задача актуальна практически во всех областях человеческой деятельности, в любой отрасли науки, техники, производства, в самых различных жизненных, а то и просто житейских ситуациях. И отнюдь не всегда в таких ситуациях можно воспользоваться имеющимися знаниями, опереться на предшествующий опыт. Иными словами, знания и опыт необходимы, но зачастую недостаточны для принятия оптимального решения. И тогда на передний план выступают творческое воображение, фантазия, интуиция.

В шахматном творчестве, именно в творчестве, а не в рутинном, механическом процессе воспроизведения заранее изученных и подготовленных впрок вариантов, использовании стандартных технических приемов или в решении задачных позиций с наперед известным конечным результатом, все впервые. Но это вовсе не означает, что интуитивное решение возникает самопроизвольно. Напротив, оно, как правило, подготовлено интенсивной мыслительной деятельностью, далеко не всегда полностью осознаваемой шахматистом, проходящей как бы «за кадром» реальных событий на шахматной доске.

Каков же механизм шахматной интуиции, на чем основаны интуитивные решения? Возможно ли целенаправленное формирование способностей шахматиста (и,
разумеется, не только шахматиста), важнейшие элементы которых — творческое воображение, фантазия, интуиция?

Логично предположить, что возникновению интуитивных решений в наибольшей мере способствует лишь тот предшествующий опыт, который был связан с эмоционально насыщенной мыслительной деятельностью, с разнообразными ассоциациями, экстремальными условиями, требующими напряженной работы мысли и сопровождающимися активным, стимулированным желанием решить соответствующую задачу.

В подтверждение сказанного обратимся к примерам, почерпнутым из шахматной практики одного из авторов этой статьи.

В 60-х годах кумиром киевских футбольных болельщиков (к ним причисляют себя и авторы), несомненно, был Валерий Лобановский. Особое восхищение вызывали подаваемые им угловые удары типа «сухой лист», когда мяч, внезапно изменив первоначальную траекторию, попадал в заранее намеченную точку в воротах. Попытки подражать прославленному форварду удавались лишь немногим. Но футбольная ассоциация неожиданно оказалась весьма продуктивной... в шахматах!

№1

Позиция (диаграмма 1), встретившаяся в одной из турнирных партий, несложна и, как говорится, поддается исчерпывающему расчету. Однако на часах черных оставались считанные секунды. В этой экстремальной ситуации первый, достаточно очевидный ход был сделан мгновенно: 1... Л : f3! После 2. Л : f3 выигрыш черных кажется элементарным — достаточно продвинуть пешку на ключевое поле g4 и, используя мотивы связки и цугцванга, решить борьбу в два-три хода. Но что это? Прямолинейное 2...g5, оказывается, не выигрывает. Ведь после 3. g4 h5 4. Kpg3 h4+ 5. Kph3! С : f3 на доске пат! Каким же образом попасть на поле g4? Решение пришло интуитивно и вполне своевременно: «разбежаться», «ударить», то есть двинуть вперед на два поля крайнюю (удар-то «угловой») пешку h—2...h5!, взяв под контроль все тот же ключевой пункт g4! Чем не «удар» «сухим листом»? Очевидно, что теперь не спасает 3. h3, так как после 3...g5 4. g4 h4 у белых цугцванг, а 3. h4 после любого хода черных ведет к потере ладьи.

Интересно, что эта позиция неоднократно предлагалась для решения любителям шахмат разной квалификации. Первый ход черных, как правило, определяется без затруднений. Что же касается второго хода, то он нередко требовал подсказки «сухой лист», которая, однако, безотказно срабатывала лишь в аудитории, знакомой с футбольной терминологией. По-видимому, в этом случае словесная подсказка трансформировалась в зрительный образ сугубо футбольного происхождения, после чего в нем усматривалось наиболее существенное: изменение траектории движения мяча, посланного с углового удара в заданную точку, а затем эта футбольная ассоциация приводила в движение «механизм» шахматной интуиции, способствуя определению правильного хода 2...h5! Во время партии в сложившейся экстремальной ситуации указанные мыслительные операции оказались «свернутыми» и проходили преимущественно на уровне подсознания. Результат тем не менее был достигнут в считанные секунды и принес черным, помимо отнюдь не лишнего очка, желанное эстетическое удовлетворение.

Еще один пример, свидетельствующий о своеобразной профессиональной направленности ассоциаций, их избирательной «работоспособности», во многом зависящей от круга постоянных интересов личности шахматиста.

№2

На диаграмме 2 позиция, встретившаяся в одной из партий сеанса одновременной игры. Позиция обоюдоострая. Оба короля в опасности, но очередь хода за белыми (Гуфельд). Сеанс одновременной игры имеет свою специфику. Здесь шахматная сила сеансёра во многом компенсируется многочисленностью противников и минимальным временем, которое может быть затрачено для обдумывания хода в каждой партии. Все это создает для сеансёра ситуацию экстремального типа, а успех во многом зависит от его способности интуитивно оценивать позицию и быстро находить оптимальное продолжение.

Вспоминается, что рассматриваемая позиция ассоциировалась у сеансёра с натюрмортом, написанным броскими красками на грубом холсте. Живописность позиции требовала столь же живописного решения. В духе позиции после недолгого размышления был сделан эффектный ход. 1. Ке5!! Сразу под все удары! Но ничто уже не могло спасти черных. На 1...Ф:еЯ (впрочем, как и на 1...Л2 : е5, 1... Л8 : е5, l...de) последует 2. Ф : f7+ Kph8 3. Фf8+ Л : f8 4. Л : f8+ Kph7 5. g6Х, a на 1...К: е5 последует простое 2. Ф : e2.

Любопытно, что когда эта позиция была предложена студентам механико-математического факультета МГУ, они не сразу нашли правильное решение. Но стоило навести их на мысль словами «центр приложения сил» — и сразу десятки рук потянулись, чтобы поставить белого коня на поле е5, где траектории действия почти всех черных фигур пересекаются. Вероятно, у студентов решающий ход ассоциировался с профессиональным представлением о взаимодействии сил отнюдь не шахматного характера...

Справедливости ради отметим, что далеко не всегда подобные ассоциации и выбранные на их основе продолжения оказываются безупречными. Так, например, достаточно в позиции на диаграмме 2 снять с доски черную пешку а6, как характер борьбы и ее результат резко меняются. На эффектное 1. Ке5 в этом случае последует не менее эффектное 1...Ф : а2+! и на 2. Кр : а2 черные выигрывают после 2... Л : с2+ 3. Kpb1 Лb2+ 4. Kpa1 Лa8X. Такова диалектика необходимого и случайного в шахматах... Не правда ли, удивительная игра!

В возникновении интуитивных решений важную роль играют эмоции — как положительные, так и отрицательные. В любом случае они оставляют весьма глубокий след в сознании или подсознании шахматиста, способствуя обостренному чувству позиции на основе предшествующего опыта, актуализации этого опыта, появлению различных ассоциаций, сопутствующих интуитивным решениям. Особенно интересна «работоспособность» отрицательных эмоций.

Приведем примеры.

В партии Б. Ивков — Э. Гуфельд (Сараево, 1964 г.) возникла позиция, показанная на диаграмме 3.

№3

Положение черных кажется достаточно прочным. Но следует ошеломляющий удар: 22. Лd6!! Пользуясь тем, что ладья неприкосновенна, белые захватывают линию и парализуют игру черных. Нельзя 22...Ф : d6 23. Kh5! Ke6 24. Kg5! Этой комбинации черные не видели, полагая, что жертва ладьи не проходит из-за 22...Ф : d6 23. Kf5 Фf6! Теперь же черным не удается оспаривать линию «d» путем 22...Ла6 ввиду 23. Kf5!

22...с4. Сила предыдущего хода белых и в том, что черные не могут «распутать» своих коней и вынуждены терять темп.

23. Леd1 Kс5? Иллюстрация трудностей черных — этот просмотр.

24. К : е5! Теперь на 24...Ф : е5 последует 25. Л1d5 Фе7 26. Л:с5 Ф:d6 27. Kh5! с разгромом. Итак, черные теряют важную пешку.

24...Ce6 25. Kc6 Фс7 26. е5 Cd7 27. Л1d5 Kd3 28. Л:d7! K:d7 29. Л : d7 Ф : d7 30. Ke4 Ле6 31. Kf6+ и черные сдались.

После этого ужасного нокаута не прошло и месяца, как в турнире Дружественных армий (Москва, 1964 г.) в партии Е. Васюков — Э. Гуфельд возникла такая позиция (диаграмма 4).

№ 4

Последовало 25. Khf5! gf 26. K:f5 Фс7 27. Л : 6!!

Трудно передать всю гамму отрицательных эмоций, овладевших предводителем черных, когда он вновь узнал знакомые очертания злополучной партии с Ивковым!

Аналогичная позиция, те же мотивы, тот же удар противника и, по-видимому, те же перспективы — увы, столь же мрачные...

Показательно, что в обоих случаях черные пострадали от одного и того же хода ладьи на d6. Но если во встрече с Ивковым этот удар вел к выигрышу, то здесь он лишь естественное развитие инициативы белых, не более: при правильной игре черные могли спасти партию. Однако воспоминание об эффекте удара на d6 ослабило сопротивляемость черных.

Неудивительно, что после 27... Kg6 28. h4 последовала грубейшая ошибка 28...Л : d6?? (по-видимому, как поле d6, так и злополучная ладья на этом роковом поле вызывали у черных сильные отрицательные эмоции, которые требовали немедленной физической расправы над вконец «обнаглевшими» белыми ладьями). Между тем хладнокровное 28...f6! укрепляло оборону черных и позволяло им «держать» позицию. Теперь же белые форсированно выигрывают.

29. Л : d6 Cd7 30. d3. Черные все-таки добились желаемого — назойливые ладьи покинули поле d6. Но улучшилась ли их позиция? Нет, она лишь ухудшилась: уже нет удовлетворительной защиты от угрозы h4—h5.

30...Ce6 31. h5 C : a2 32. hg fg 33. Фg5 CC4 34. Ke7+ Kpg7 35. Kd5 Фd6 36. Ke3! Фс7 37. Лd2 Kf6 38. Лd6!!

С ума можно сойти... Все та же ладья! В ту же больную точку!! Такое запоминается надолго.

38...Ke8 39. Ф : е5+ Kpg8. Проще было сразу сдаться.

40. K : c4 bc 41. Фd5+! Черные сдались.

...Прошло шесть лет. Пострадавший давно оправился от ужасных переживаний и в вихре новых шахматных баталий, казалось, навсегда позабыл их. Но вот, просматривая партию С. Помар—Б. Ларсен (Пальма-де-Мальорка, 1969 г.), натолкнулся на такую позицию (диаграмма 5).

№5

Было сыграно 19. Сс2, и в дальнейшем партия закончилась вничью. Ларсен, кратко ее прокомментировавший в специальном шахматном журнале, оставил этот ход без каких бы то ни было примечаний. Между тем ход 19. Сс2 серьезная ошибка, упускающая выигрыш. Победную комбинацию удалось найти довольно быстро непосредственно при просмотре партии. Через несколько месяцев во время межзонального турнира (1970 г.), на котором один из авторов выполнял обязанности тренера гроссмейстера Е. Геллера, приведенную позицию попросили решить Роберта Фишера. Надо сказать, что будущий чемпион мира в то время охотно откликался на подобные предложения, демонстрируя, как правило, отличную интуицию. На этот раз, однако, произошла небольшая осечка. Почти не подумав, Фишер сыграл 19. g4 и улыбнулся, махнув рукой: мол, дальше дело простое. Однако после ответного 19... Ке5! с угрозой 20...Ф : d4 он быстренько поставил пешку «g» на место. Изучив позицию повнимательнее, Фишер нашел решение, но было ясно, что для этого ему пришлось провести детальный расчет вариантов — интуиция на этот раз уступила место логике. Конечно, шахматной силы Фишера было более чем достаточно для нахождения подобных комбинаций, но вместе с тем задачу облегчало то обстоятельство, что его заранее осведомили: выигрыш в данной позиции есть.

Почему же шахматисту, сила которого, бесспорно, уступала силе Фишера, удалось очень быстро интуитивно обнаружить в позиции то, чего не видели ни сами участники (Помар и Ларсен), ни комментаторы? Причем сделать это не «по заказу», когда результат заранее известен, а в ситуации, отличающейся неопределенностью: чувствовалось, что результат партии незакономерен, что в позиции должно что-то быть... Это «что-то» оказалось тактической идеей, которая отнюдь не лежит на поверхности, как ход 19. g4, который указывали буквально все, кому данная позиция была предложена для решения. Идея глубоко скрыта, замаскирована.

И вот здесь, очевидно, решающую роль сыграли воспоминания о тех двух нокаутирующих ударах, которые буквально потрясли черных в позициях на диаграммах 3 и 4.

Итак решение:

19. с5! dc 20. K : f5 ef 21. Cc4+ и... конечно же 22. Лd6!!

Вот главный ход комбинации, форсированно ведущей к выигрышу белых! Грозит 23. Лh6! с матом, а если 22...C : d6, то получается мат в три-четыре хода с помощью новой жертвы: 23. C : g7+! Kp : g7 24. Фg5+! На 22... Се7 решает хотя бы 23. Фh6! с неотразимыми угрозами (23...Лg8 24. Лg6!!).

Сильное эмоциональное напряжение может привести к неожиданному, интуитивному решению... даже во время сна! Это явление знакомо многим шахматистам.

В 1966 году в Тбилиси проходил XXXIV чемпионат СССР. В одном из решающих туров трагически для белых закончилась партия Э. Гуфельд — А. Гипслис. Тщательный анализ показал, что последний раз белые упустили возможность победить на 37-м ходу. Вместо заслуженной победы — неожиданное поражение! Эмоциональное возбуждение было настолько сильным, что проигравшему в тот вечер долго не удавалось уснуть. Наконец сон пришел. Одна за другой всплывают картины детства. Футбольные сражения во дворе, походы на реку. А вот и один из первых шахматных наставников. С улыбкой предлагает найти мат в... полхода в следующей позиции (диаграмма 6).

№6

Неужели это возможно? Ах, да! Это же задача-шутка. Стоит лишь приподнять, но оставить над полем f6 белого коня! Что-то похожее на только что сыгранную партию с Гипслисом... Да-да, сходная конструкция (диаграмма 7).

№ 7

Здесь белые сыграли 37. Kpg1? и после 37...Фd4+! быстро поняли, что допустили грубейшую ошибку. Теперь на 38. Cf2 последует 38... Фd1+, а 38. Крh1 невозможно из-за 38...Фе3!

И вдруг во сне возникло решение для второго варианта: 39. Ле7!! Ф : е7 40. СсЗ!!, и теперь ферзь черных должен погибнуть. Грозит 41. Kd5+ или 41. Kg4+ Kpg8 42. Kh6x.

Вновь и вновь проверяются варианты. Все верно. Играя 38. Крh1, белые могли победить! Принимается решение... проснуться! Расставлены на доске фигуры. Все верно!! Три часа ночи. Где же бланк вчерашней партии? Надо воспроизвести ход поединка. Какое невезение! Не найти наяву ход, который сам «пришел» во сне! И вдруг... Да ведь еще на 30-м ходу Гипслис сыграл h7—h5, и вся эта красивая комбинация — не более чем сказка из сна...

Но уже не до сна. Анализ продолжается. Да, выигрыш был даже с учетом хода h7—h5. He такой красивый и сказочный, но был: 37. Кре2! и у черных нет вечного шаха.

•

Приведенные примеры — а их в шахматной практике множество — дают основание утверждать: для развития шахматной интуиции необходимы мотивированные и должным образом стимулированные эмоции. В этом смысле ничто не может заменить шахматисту напряженной соревновательной практики, как ничто не заменит человеку реальных жизненных ситуаций, разнообразного жизненного опыта. И вместе с тем творческое воображение, фантазию, интуицию человека можно и нужно развивать в процессе обучения. Для этого необходимо, чтобы учебный процесс был эмоционально насыщенным, а само обучение должно быть обращено не только к разуму человека, но и к его чувствам!

Образно говоря, эмоции и чувства — это «мышцы» разума. И, как трудно рассчитывать на достижение желаемого физического состояния человека без целеустремленной и систематической тренировки и закалки его организма, его мышц, так и достижение высокого уровня интеллектуального развития, необходимых качеств творческой личности немыслимо без соответствующей тренировки, быть может, не столь очевидных, но не менее важных и, несомненно, реально существующих «мышечных тканей» интеллектуальной, эмоционально-волевой, чувственной сферы человеческой деятельности.

«Шахматы — гимнастика ума» — так кратко и в то же время исключительно емко охарактеризовал роль шахмат для развития интеллектуальных способностей человека В. И. Ленин. И как бы ни были привлекательны идеи создания умнейших и со временем, безусловно, «эмоциональных» шахматных компьютеров и интеллектуальных роботов, шахматы нужны прежде всего человеку — человеку не только разумному, но и творческому.

Международный гроссмейстер, заслуженный тренер СССР Э. ГУФЕЛЬД

и доктор педагогических наук, кандидат в мастера спорта Б. ГЕРШУНСКИЙ

Журнал "Наука и Жизнь", СССР