• aigawou
• 01 Feb 2025
• Автотранспорт
• 13 Прочтений
• 1 Комментарий

Неверная Матильда

Французское правосудие, в конечном итоге, помиловало эту женщину, которую называли «супершпионкой», «Матой Хари Второй мировой войны» и другими лестными эпитетами.

Но французские патриоты так и не простили ей предательства...

Разведывательная сеть «Интераллье»

Среди той части союзнических войск, что не успели эвакуироваться в июне 1940 года из Дюнкерка на Британские острова, была группа польских офицеров. Пользуясь неразберихой, они сумели избежать пленения и осесть в оккупированных фашистами французских городах.

В частности, капитан разведки польских ВВС Роман Чернявски спасся, благодаря участию со стороны молодой вдовы французского офицера, которая передала ему документы и одежду своего покойного супруга.

Так польский капитан превратился в месье Арманда Борни. Новое имя стало его кодовой кличкой - «Арманд».

Вместе с соотечественниками он создал разведывательную сеть, получившую название «Интераллье» («Международная») со штаб-квартирой в Париже.

Вскоре членом этой организации стала тридцатилетняя француженка Матильда Люси Каррэ, миниатюрная, хрупкая женщина. Общительная и обаятельная, Матильда ненавидела захватчиков и, вместе с тем, легко завязывала нужные знакомства в их среде, включая офицеров гестапо и СД.

Секретная информация хлынула, что называется, потоком.

Матильда стала первой помощницей «Арманда», а заодно и его любовницей.

Уже с середины октября подпольщики наладили регулярный канал радиосвязи с Лондоном.

Матильда, добывавшая сведения о движении немецких эшелонов с техникой и горючим, о заводах, производивших вооружение для Германии, о складах, о дислокации частей и о многом другом, выходила в эфир под псевдонимом «Кошка».

Поразительно, но часть радиограмм не шифровалась и передавалась открытым текстом. Благодаря этому, вся Франция узнала вскоре о существовании отважной патриотки «Кошки», ставшей для многих символом борьбы и сопротивления.

А подпольная организация «Интераллье», тем временем, продолжала успешно развиваться. В ней насчитывалось уже свыше 120 агентов и курьеров. Резидентуры патриотов появились в ключевых городах побережья - Шербуре, Булони, Кале, Бресте и других.

Это была грозная сила, наносившая захватчикам ощутимый урон.

Синекура по-германски

Успехи «Интераллье» объяснялись на первых порах еще и тем, что немцы, опьяненные легкостью своих побед, проявляли во Франции потрясающую беспечность.

Вот что сообщала об этом в Лондон «Кошка»:

«Неприязнь между отделами службы безопасности и абвера растет. Авеню Фош (штабквартира службы безопасности) обвиняет абвер в том, что в гостинице «Лютеция» (штабквартира абвера) собраны не способные ни на что люди. Все они уже в солидном возрасте, в большинстве своем не владеют французским языком, в Париж попали по протекции, занимаются спекулятивными делами, устраивают пирушки с француженками, увлекаются охотой и перекладывают свою работу на фельдфебелей и даже унтер-офицеров».

Французские патриоты однажды собирались взорвать офицерское казино, где имели обыкновение собираться сотрудники парижского отделения абвера.

Узнав об этом, «Кошка» добилась через Лондон отмены операции, в случае успеха которой Берлин, несомненно, прислал бы вместо погибших бездельников молодых и честолюбивых контрразведчиков.

Однако «игра в одни ворота» не могла продолжаться бесконечно.

Германские спецслужбы были вынуждены начать активную охоту за дерзкой «Кошкой» и ее окружением.

Начало карьеры «Месье Жана»

Одна из резидентур «Интераллье» находилась в Шербуре. Еще весной 1941 года ее шефом «Арманд» назначил молодого француза, бывшего летчика Рауля Киффера, которого друзья называли Кики.

В начале октября того же года в штаб-квартиру абвера в Париже пришло сообщение из Шербура, что некая француженка пыталась собрать секретные сведения о режиме работы склада горючего люфтваффе.

В Шербур прибыл капитан абвера Эрих Борхерс.

Уточнив информацию на месте, он понял, что это перспективное дело. Но без толкового помощника было не обойтись.

В местном отделении Секретной полевой полиции капитану попался на глаза некий унтер-офицер, которого звали Хуго Блайхер. Это был сорокадвухлетний мужчина, которого из-за слабого зрения признали непригодным к строевой службе, и потому направили на работу в полевую полицию.

Блайхер производил впечатление умного и находчивого человека, кроме того, он прекрасно говорил по-французски, поэтому капитан остановил свой выбор именно на нем.

На следующий день они выследили и арестовали подозрительную француженку, которая призналась, что работает на английского агента по кличке «Поль». Это и был тот самый Кики. Немцам удалось захватить его с поличным.

Выполняя распоряжение капитана, Блайхер лично доставил арестованного в штаб-квартиру абвера в Париже и сам же допросил его.

Кики пытался все отрицать, но Блайхер, действуя в манере классического «доброго следователя», посоветовал тому раскрыться, иначе, мол, он будет вынужден передать пленника в гестапо, где не умеют особо церемониться.

Нервы Кики не выдержали, он все рассказал и даже дал согласие на сотрудничество.

Мастерство, с которым никому неведомый унтер-офицер «раскрутил», да еще так быстро, схваченного подпольщика, произвело впечатление на руководство отделения абвера.

Хуго Блайхер был переведен в штат парижской штаб-квартиры.

На этом поприще он в скором времени приобрел славу одного из «асов» германской спецслужбы, войдя в историю разведки как «Месье Жан».

Обольщение узницы

Используя Кики в качестве наживки, Блайхер постепенно вышел на «Арманда» и задержал его в момент радиопередачи. Чернявски признался в том, что он - польский офицер и работает на союзников, но никого не выдал, несмотря на истязания. Однако путеводная ниточка уже и без того оказалась в руках «месье Жана».

Благодаря показаниям соседей поляка и других свидетелей, Блайхеру удалось устроить засаду на «Кошку». Матильда стала узницей одиночной камеры № 213 тюрьмы Фресне.

Блайхер не спешил с допросами, приглядываясь к пленнице.

Через несколько дней Матильду неожиданно перевели в комфортную гостиницу с ванной и чистым бельем. Номер находился, конечно, под охраной, но с пленницей обращались вежливо, приносили ей хорошую еду.

А затем и вовсе произошло что-то необычное.

За ней заехал Блайхер и отвез ее в фешенебельный ресторан «Серебряный путь».

Зеркала, бронза, высокие бокалы, вышколенные официанты, изысканный ужин, - словно и не было войны. Блайхер вовсе не походил на фанатичного, грубого фашиста. Со знанием дела, на отличном французском, он рассуждал о литературе и искусстве, приводил любопытные исторические аналогии, ненавязчиво шутил. В какой-то момент доверительно рассказал собеседнице о том, как в детстве мечтал о музыкальной карьере, а затем негромко воскликнул: «Какой прекрасной могла быть жизнь, если бы не эта проклятая война!»

В нем было своеобразное очарование, которого Матильда никак не ожидала встретить в «неотесанном боше».

Лишь когда перешли к десерту, «месье Жан» сменил тему, но не манеру поведения. Печальным голосом он произнес:

- Послушайте, Матильда! Вы храбрая женщина, и уже доказали это. Но если вы и впредь будете молчать, то мне придется, вопреки моему желанию, передать вас в гестапо. Не стану лишний раз напоминать, какие костоломы там работают. Ни вы, ни ваши друзья не доживете до конца войны. Но если вы будете откровенны со мной, то у всех вас появится шанс. Конечно, я буду вынужден арестовать всех тех, кого вы мне назовете, зато даю гарантию, что с ними будут обращаться, как с военнопленными, а это, согласитесь, в наше нелегкое время совсем немало. Кроме того, я буду платить вам вдвое больше, чем англичане. А главное, вы сразу же окажетесь на свободе, и вам снова будут доступны все радости жизни...

Определенно, этот вежливый немец был тонким психологом. Он сумел подобрать ключик не только к характеру, но и к сердцу этой женщины, ценившей комфорт и цепенеющей от одной мысли о физическом насилии.

Она увидела в Блайхере надежного защитника и вскоре стала его любовницей, не по расчету даже, а искренне влюбившись в своего врага.

Ну, а какие могут быть секреты от любимого человека?!

Она рассказала ему все без утайки, выдала всех, кого знала, все связи, коды и «почтовые ящики».

В ее душе шла мучительная борьба, но она успокаивала свою совесть обещанием Блайхера содержать арестованных на положении военнопленных и сохранить им жизни.

Вместе с «месье Жаном» она поселилась на конспиративной квартире. Матильда готовила своему покровителю вкусные обеды, посещала парижские бутики, где покупала себе дорогие наряды, и... участвовала в операциях абвера против английской разведки.

Радиоигры с Лондоном

Парижское отделение абвера возглавлял полковник Оскар Рейле. Блайхер убедил его включиться в радиоигру с Лондоном, мотивируя тем, что нескольких арестованных подпольщиков удалось угрозами склонить к сотрудничеству.

В первой же радиопередаче от имени подпольщиков немцы сообщили, что «Арманд» схвачен, и что во главе «Интераллье» теперь стоит «Кошка».

Лондон легко проглотил эту наживку, после чего Блайхер стал действовать более напористо и в то же время тонко.

Конечно, наряду с дезинформацией, которая фабриковалась в Берлине, приходилось передавать и достоверные сведения, как правило, второстепенного значения.

Вскоре Лондон сообщил, что на встречу с «Кошкой» направлен агент «Лукас». Под этим псевдонимом скрывался Пьер де Вомекур, один из руководителей Сопротивления.

Встреча, состоявшаяся в кафе «Георг Пятый» на Елисейских полях, не вызвала у Вомекура ни малейших подозрений.

Через некоторое время «Кошка» познакомила его с Блайхером, представив абверовца как месье Жана Кастеля, якобы одного из руководителей бельгийского Сопротивления.

И снова Вомекур поверил в откровенную «липу», передав новому знакомому сведения, добытые по своим каналам.

Трудно даже предположить, насколько глубоко удалось бы Блайхеру проникнуть в верхние структуры движения Сопротивления, если бы не произошел очередной нежданный поворот в этой истории.

Любовный треугольник шпионов

Внезапно в Париж приехала шербурская любовница Блайхера Сюзанна, и между ними снова вспыхнули страстные чувства. Но бросить Матильду «месье Жан» тоже не мог, теперь уже по долгу службы.

Поневоле пришлось ему жить «на два дома», что, конечно, невозможно было скрыть ни от одной из любящих женщин.

Очень скоро каждая из них узнала о существовании соперницы. Ревность быстро переросла в непримиримую вражду.

Чувствуя себя оскорбленной и обманутой, Матильда все чаще предавалась приступам безудержного раскаяния, все чаще ей хотелось выговориться хоть перед кем-нибудь!

Однажды, не выдержав, она призналась подпольщику Анри Койену и в предательстве, и в своих чувствах к Блайхеру.

Вот только «исповедника» она выбрала себе явно неудачно.

Честный, но трусоватый Койен, опасаясь осложнений, успокоил ее, как мог, и посоветовал вернуться к Блайхеру.

Видимо, Койен еще раньше заметил, что за ним установлена слежка, и посчитал откровения Матильды частью какой-то провокации против него. Так или иначе, но он не сообщил о признаниях «Кошки» никому из соратников.

Вскоре Блайхер действительно задержал Койена, и тоже повел себя странно для контрразведчика. Он попросту взял с подпольщика честное слово, что тот будет молчать по поводу признаний Матильды, и отпустил на свободу.

Впрочем, нельзя исключить, что в этой запутанной ситуации Блайхер руководствовался мотивами совсем иного рода. Дело в том, что в порту города Бреста в то время находилась группа кораблей ВМФ Третьего рейха, в том числе линкоры «Шарнхорст» и «Гнейзенау», а также тяжелый крейсер «Принц Евгений». Эти суда подверглись британским авианалетам, в результате чего получили ряд повреждений.

Еще в конце 1941 года Гитлер отдал приказ о перебазировании крупных надводных кораблей в германские порты. Для эскадры, базировавшейся в Бресте, это было непростой задачей, поскольку предстояло пройти через проливы Ла-Манш и Па-де-Кале, находившиеся под прицелом английских самолетов-торпедоносцев.

С целью успешной проводки этой группы кораблей немецкие спецслужбы разработали план операции «Церберус», предусматривавшей дезинформацию британского командования. В ней ключевую роль сыграл Хуго Блайхер.

По всем возможным каналам, не только через «Кошку», но также и через Вомекура, а теперь и Койена, «месье Жан» старался убедить Лондон в том, что все три крупных германских корабля находятся на длительном ремонте.

И ему вполне это удалось.

Последняя радиограмма, отправленная по инициативе Блайхера в Лондон, гласила: «Кошка сообщает: Шарнхорст Гнейзенау Принц Евгений получили серьезные повреждения результате попадания бомб точка. Предположительный срок ремонта из-за трудностей доставки запчастей не менее четырех месяцев точка».

Англичане все еще полностью доверяли получаемой от «Интераллье» информации.

Операция «Цереберус»

Но постепенно у Вомекура появилось немало подозрений относительно истинной роли «Кошки». Стараясь не обнаруживать их, он внимательно присматривался к Матильде, почти уже не сомневаясь, что она ведет двойную игру. Однако он слишком долго колебался, прежде чем поставить об этом в известность Лондон.

В ночь на 12 февраля 1942 года германская эскадра, в составе которой находились все три якобы ремонтировавшиеся корабля, вышли из Бреста.

Как раз в этот период англичане, убаюканные информацией от «Интераллье», направили почти все свои самолеты-торпедоносцы в Египет. На перехват германской эскадре вышли английские эсминцы, которые были потоплены.

Одновременно в ночном небе над проливами разгорелось ожесточенное воздушное сражение, в котором английские бомбардировщики столкнулись с мощным авиационным прикрытием люфтваффе.

Потери англичан - почти 70 самолетов. Все немецкие корабли благополучно прошли проливы и прибыли в свои порты.

Британская общественность была в шоке, расценивая случившееся как свидетельство немецкого господства над проливами. Понятно, что после этого инцидента Лондон уже иными глазами смотрел на сведения, полученные от «Кошки». В Париж, с заданием разобраться в ситуации, был срочно направлен майор Ричардс.

Осознавая, что «Кошка» не сумеет переиграть опытного английского агента, Блайхер попросту арестовал Ричардса, а сам ушел на ночь к Сюзанне. Это было ошибкой с его стороны, ведь именно сейчас Матильда, как никогда, нуждалась в поддержке со стороны человека, которого продолжала любить.

Снова охваченная приступом раскаяния, она бросилась к Вомекуру и призналась, что работает на немцев.

Ей удалось пробудить жалость и сочувствие в душе руководителя движения. Их непростой разговор становился все более эмоциональным, и в какой-то момент эти двое оказались в одной постели.

Матильда стала любовницей Вомекура, поклявшись новому избраннику, что будет передавать ему всю информацию, получаемую от Блайхера.

Возвращение в камеру №213

Надо отдать должное Блайхеру: поняв, что «Кошка», как ценный агент, потеряна для него, он решил организовать ее бегство в Лондон вместе с Вомекуром. Своему начальству представил дело так, будто «Кошка», находясь в британской столице, сможет принести больше пользы для рейха.

Англичане обещали прислать за беглецами в условленное место на побережье торпедный катер.

Только с третьей попытки эта рискованная акция удалась.

Едва ступив на британский берег, Вомекур сообщил встречавшему их офицеру о предательстве своей спутницы.

Матильду не стали арестовывать сразу.

Какое-то время английская разведка следила за ней, рассчитывая, очевидно, установить ее возможные связи.

Ее арестовали 29 июня 1942 года, в день ее тридцатидвухлетия. На допросах она путалась, пыталась все отрицать, затем разрыдалась. В 1945 году Матильда Люси Каррэ была передана французским властям.

Будто по злой иронии судьбы, она снова оказалась в знакомой ей камере №213 тюрьмы Фресне.

«Кошка» обвинялась в выдаче немцам 35 подпольщиков. Следствие продолжалось почти четыре года. Процесс освещали ведущие газеты Франции и других западноевропейских стран. Одним из свидетелей выступал Пьер де Вомекур, который пытался защитить «Кошку», говоря о ее сексуальной зависимости от Блайхера, о ее ужасе перед пытками и насилием, что, собственно, и толкнуло ее на путь предательства, ее, остававшуюся в душе «пламенной патриоткой».

Однако такого рода аргументы не возымели действия на судей. 8 января 1949 года был вынесен смертный приговор, который 8 мая того же года, в четвертую годовщину победы, был заменен пожизненным заключением.

Ровно через шесть лет Матильда Каррэ была помилована и освобождена.

Она жила под чужим именем и умерла в 1970 году.

В поисках истины

Уже после суда судьбой легендарной супершпионки заинтересовался немецкий журналист Михаэль Золтиков. Он много ездил по местам, связанным с агентурной деятельностью «Кошки», работал в архивах, встречался с очевидцами событий. Золтиков, в частности, выяснил, что Блайхер сдержал слово, данное Матильде: арестованные подпольщики содержались как военнопленные, большинство из них дожили до победы, включая «Арманда». Сам Блайхер не был признан военным преступником, что позволило ему вернуться на родину, где он открыл табачный магазин. Золтиков разыскал его в небольшом городке рядом с Боденским озером.

- Почему вы отказались участвовать в процессе? – был первый вопрос. - Ведь вас вызывали как свидетеля, и ваши показания могли повлиять на приговор.

Блайхер достал сохраненную им повестку из суда, которую ему вручили через две недели после оглашения приговора.

По мнению самого Блайхера, эта задержка не имела ничего общего со случайностью. Ведь среди влиятельных «патриотов», находившихся в зале суда и метавших громы и молнии в адрес Матильды, он мог увидеть кое-кого, известного ему в совершенно ином качестве.

Золтиков предложил Блайхеру вместе поехать во Францию и встретиться с Матильдой. Блайхер согласился, не раздумывая.

Прежде всего, они навестили родителей Матильды.

Те встретили гостей и сообщили, что встреча с Матильдой невозможна, так как они спрятали дочь в удаленной местности, опасаясь мести подпольщиков. Ведь Франция так и не простила ту, кого называла когда-то символом борьбы и Сопротивления.

***

По итогам своего расследования Золтиков написал документальную повесть «Кошка», которая стала бестселлером, а в последующем была переведена на многие языки, в том числе на русский.

Валерий Нечипоренко

***