Анна Герман о себе

Еще перед окончанием школы я часто задумывалась, какую профессию избрать. Меня всегда привлекали живопись, скульптура, металлопластика, художественная гимнастика. Так что, окончив школу, я подала документы на отделение живописи при вроцлавской Высшей школе искусств. Но по глубоком размышлении мы с мамой решили, что следует избрать более "конкретную" специальность, которая в будущем обеспечивала бы кусок хлеба. Я взяла документы назад. Сдала экзамены на геологический факультет Вроцлавского университета. Обучение там длится шесть лет, специальность интересная и "конкретная", в программе - широкий спектр знаний из различных областей наук: от философии, логики, иностранных языков, через курс высшей математики, физики, химии, биологии и социально-экономических вопросов до сугубо специальных предметов. А кроме того, студент-геолог должен уметь препарировать лягушек и не только делать логические выводы из научных рассуждений, но и толковать их в соответствии с принципами логики. Должен не только нарисовать криволинейный интеграл, но в случае необходимости применить его на практике. Не помешает знать иностранные языки - они полезны при изучении обширной специальной литературы. Весьма пригодится умение зарисовать профильный разрез скалистого склона. А разве плохо научиться песням, которые поются у костра? За кружкой горячего чая они звучат, как нигде на свете (даже в сравнении с наилучшими концертными залами мира). Излишне, пожалуй, добавлять, что будущему геологу лучше иметь жизнерадостный, спокойный характер.

Впрочем, здоровая физическая нагрузка, скажем, двадцатикилометровый марш с перерывом для напряженных умственных усилий при определении отдельных пород или поисков окаменелостей, принадлежащих минувшим геологическим эпохам, может даже самого мрачного меланхолика привести в состояние полнейшего душевного равновесия. Знания, полученные в течение академического года на лекциях, семинарах, в лабораториях, закрепляются летней практикой, выездами "в поле". Летняя практика оставила у меня самые приятные воспоминания, несмотря на то, что рюкзак с пробами грунта бывал частенько весьма тяжел. Приобретенная таким образом физическая закалка, несомненно, пригодилась мне, когда мы ездили с концертами по городам и селам Жешувского воеводства. Нередко мне задают вопрос: "Не жалеете ли вы, что не стали геологом? Ведь вы не работали и дня по своей специальности. Разве это не зря потраченное на учебу время?" Отнюдь. Время было затрачено не напрасно. Напротив, я очень рада, что мне было дано хоть на краткий миг заглянуть в интереснейшую книгу, какой является наука о нашей Земле. Это позволило мне узнать о многих проблемах, касающихся жизни на планете ныне и в минувшие эпохи. Незадолго до окончания университета, на очередном вечере поэзии и музыки, в котором я принимала участие, ко мне обратился коллега Литвинец, режиссер и актер в одном лице, с предложением сотрудничать в студенческом театре "Каламбур". Я очень обрадовалась, ибо это означало войти в коллектив, который существует, совершенствуется и у которого интересные и престижные планы. Вместо ожидания случайной оказии спеть будут регулярные репетиции со всем ансамблем, и я стану пусть и самой маленькой, но все же полезной частицей хорошо отлаженного, деятельного коллектива. "Каламбур" стал первой моей творческой школой, а профессионально я начала работать несколько месяцев спустя, когда меня включили в труппу Вроцлавской эстрады. Я относилась к своей работе с полной ответственностью и потому неимоверно педантично, как если бы от этого зависел успех всего концерта.

В 1962 году я начала работать в Жешувской эстраде. Вспоминаю то время с теплым чувством. Польза была несомненная. Со ступеньки на ступеньку- такое движение по творческому пути представляется мне и верным, и справедливым. Мне кажется, именно работа на периферии является превосходной проверкой и актерского мастерства, и человеческих качеств. Каждый раз меняются условия, сцена, атмосфера в зрительном зале. Здесь постигаешь весьма непростое искусство жить в коллективе, умение быстро подстраиваться и перестраиваться - и тем самым приобретаешь многое, что необходимо на сцене... Мы добирались с нашими концертами до самых отдаленных госхозов Жешувского воеводства. С удовольствием заключаю, что чем больше было расстояние от городов и главных трасс, тем сердечнее нас принимали. Именно эта публика первой услышала и одобрила "Танцующие Эвридики". И лишь позднее, на фестивале в Ополе, эта песня получила всеобщее признание, дав мне право на участие в Сопотском фестивале.

Перед Сопотом свершилось мое первое "большое заграничное турне" - с большой группой артистов я поехала в Советский Союз... Нас принимали необыкновенно сердечно, приглашали домой, на семейные торжества. Я бывала в Советском Союзе много раз и каждый раз убеждалась в необыкновенной музыкальности и отзывчивости публики.  Такой благодарной, душевной, отлично разбирающейся в музыке публики я не встречала нигде. Она всегда сделает верный выбор, самыми горячими аплодисментами наградит отнюдь не самую эффектную, а именно хорошую песню. На довольно часто задаваемые  мне вопросы, как в Польше, так и в других странах: "Какие вы записали пластинки, где можно их купить?" - я была вынуждена со смущенной улыбкой отвечать, что моя  пластинка еще не вышла, но что, несомненно, вскоре мне предложат ее записать. Ибо для певца, оказавшегося за границей, пластинка является доказательством его популярности в собственной стране, его профессионального уровня, но прежде всего фактом, оправдывающим и объясняющим его выступления на зарубежной эстраде.

Одним словом, это - своеобразное доказательство признания. Мне очень хотелось иметь такое подтверждение. Я мечтала о нем, но... все еще не имела шансов стать "пророком в своем отечестве". Несмотря на это, в московской студии грамзаписи решили рискнуть.

Мне предложили записать пластинку. Целую большую долгоиграющую пластинку! Я страшно обрадовалась. Согласилась записываться немедленно, хотя могла бы делать это после концертов... На студию являлась пунктуально. И усталость проходила, настолько захватывала, радовала и поднимала настроение работа. Ведь это была моя первая пластинка. На студии я тогда познакомилась и подружилась со многими сотрудниками. Среди них была и музыкальный редактор Анна Качалина - большой знаток музыки вообще и песни в частности, человек огромной, неиссякаемой доброты. Настоящий ценитель и друг тех, кто посвятил себя музыке. Я по-человечески много благодарна этой замечательной женщине.

ИЗ ИНТЕРВЬЮ И ПИСЕМ

...Утром на шоссе, соединяющем городок Форли с Миланом, нашу разбитую машину заметил водитель грузовика. Сейчас уже все страшное позади. Но тогда мое положение было отчаянным - и с физической, и с психической стороны. Ведь очень долго оставалась без памяти, не могла сказать ни слова. Пять месяцев лежала "замурованной" в гипс до самого носа, еще пять - полная неподвижность без гипса. Два итальянских госпиталя и три польские больницы старались вернуть меня к жизни. Было неясно, срастутся ли кости, смогу ли ходить. Через два года начала упражнения с памятью - ведь я не помнила ни одного текста песни. Потом попыталась петь - тихо-тихо и совсем недолго. На большее сил не хватало. Лежа дома, стала впервые сама сочинять музыку. Сочиняла без рояля, в голове. Друзья потом ее записывали. Первую песню, "Человеческая судьба", я написала на слова Алины Новак. Теперь у нас с Алиной уже есть долгоиграющая пластинка. Но до эстрады было все равно далеко. Однако специальные физические упражнения, которые я выполняла до седьмого пота, оказались эффективными.

...Я жить не могу без своей любимой работы. Возвращения к ней мне пришлось довольно долго ждать.... Через неделю выезжаю на побережье: гастроли, прерванные четыре года назад, продолжаются.... Когда лежала в гипсе, столько добрых писем получала и из Москвы, и из Ленинграда, и с Дальнего Востока. Большинство писем я получила из далекой Сибири от людей, которые когда-то по радио слышали мои записи. И я сказала себе, что, когда соберусь немножко с силами и смогу поехать в первую гастрольную поездку, попрошу, чтобы мне устроили турне по Сибири. "хочу петь не только в крупных городах, но и на самой дальней периферии, куда редко попадают зарубежные гастролеры.

Советские слушатели очень музыкальны, и нам приятно было готовить программу, а потом почувствовать, приехав сюда, что мы оправдали их надежды. По-этому я приезжаю в Советский Союз третий раз с большой программой на долгие два месяца. Таких больших турне у меня не бывает. Только однажды на месяц мы выехали в Канаду и Америку с программой польского радио, обычно же я выступаю по' телевидению, по радио, время от времени в концертах дома, в Варшаве. Я выступаю не очень часто, иначе у меня просто не хватит сил жить и радоваться жизни. Потому что страшно уставать так, как после вчерашнего концерта, когда зрители в финале неожиданно стали скандировать: "Эвридика! Уйти было нельзя... Я испытала и восторг, и страх, и удивление. Я спела "Эвридику", которой не было в программе. Все прошло прекрасно, но напряжение в такие моменты столь громадное, что я потом себя чувствую, как шахтер после двенадцати часов работы. Как счастливый шахтер! Я пою только те песни, которые мне по душе, которые не противоречат моему характеру. Пение, по-моему, такая же работа, как и любая другая. Надо делать все так, чтобы в результате получилось хорошо. Я всегда пою с надеждой на то, что мои песни помогают людям жить, вселяют в них надежду и веру в лучшее завтра.... Мне кажется, что эстрадный певец - самая популярная, самая демократическая фигура в современном искусстве. Поэтому он должен быть личностью. Личностью, которой есть что сказать людям. Быть на эстраде сегодня очень сложно. На ней остаются долгие годы только те, кто действительно может выразить чувства и мысли нашего современника. Это главное. А манера, стиль исполнения могут быть самыми разными. Я певица одной темы, и эта тема - любовь. Мы ведь все любим или ждем любви, или ищем ее. Любовь - понятие широкое. Любовь женщины к мужчине, к ребенку. Любовь человека к своей земле. Вот об этом мои песни.

"Надежда" стала для меня самой дорогой и желанной песней. Она необычайно человечна и правдива, очень точно передает чувства, вызываемые разлукой. Не удивительно, что эту песню поют и космонавты перед полетом. И потом, это ведь вообще присуще человеку: надеяться на что-то лучшее. Самый чудесный контакт у меня неизменно возникает со зрителями в Советском Союзе. Здесь вышла моя первая пластинка. Ваша страна была первой, где состоялись мои зарубежные гастроли. Мое чувство к вашему доброму и радушному народу останется неизменным и верным. Когда я выхожу здесь на сцену, то, еще не сказав ни слова, уже чувствую теплую волну понимания, что люди ждут моих песен. Так же, как я всегда жду встречи с ними. Дружба наших народов вечна, и вечно влечение наших народов к искусству друг друга и,конечно же, к песне.

***