Ноутбуки - часть 4 Ноутбуки - часть 3 ФК Динамо, Москва - ... Ноутбуки - часть 2 Ноутбуки - часть 1 Disciples II: Dark P... ФК Динамо, Москва - ... ФК Динамо, Москва - ... Московский ФК Динамо... Московский ФК Динамо... Gallina Blanca Курин... Московский ФК Динамо... Футбол - ФК Динамо -... Футбол - ФК Динамо 1... Экология и качество ...
Участник Великой Отечественной войны северодвинец Николай Михайлович Вахрушев прошел с боями от Москвы до Берлина, штурмовал рейхстаг. Был трижды ранен и более 10 раз контужен. На его парадном костюме ярким светом ратного подвига сияют 23 правительственные награды: два ордена Красной Звезды, орден Отечественной войны 1-й степени, три медали «За отвагу», орден Польши «За Одер – Балтику», медали «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина», а также 11 медалей за взятие других городов и юбилейные. Николай Михайлович прислал в редакцию свои воспоминания, которые мы и предлагаем читателям.
Н.М. Вахрушев с супругой Клавдией Ивановной
Фото В. Капустина
Перед войной после окончания ФЗО я работал в Няндомском паровозном депо, жил в общежитии. Было мне 18 лет. В армию тогда брали после 20 лет. Потому, когда началась война, ни мобилизации, ни призыву я не подлежал. Однако в душе готовился идти на фронт. И такой день настал. В начале июля 1941 года большую группу комсомольцев пригласили в Няндомский ГК ВЛКСМ и предложили записаться добровольцами на фронт. На сборы дали 24 часа, а через четыре дня мы уже были в Ярославле. Разместили нас в просторной школе, переодели в военную форму и сразу начали обучать солдатским премудростям: разбирать и собирать винтовку Мосина, чистить ее, стрелять, окапываться, метать гранаты, делать перебежки, отходить в случае неудачной атаки.
В первых числах октября наш комсомольский батальон вместе с другими формированиями привезли под Москву, где мы сменили отводимые на отдых и пополнение оборонявшие части. Здесь я и принял свой первый бой. Полтора месяца немцы пытались выбить нас с занимаемых позиций. В середине ноября поредевший добровольческий батальон сменили курсанты какого-то военного училища, и нас снова привезли в Ярославль на переформирование. Меня как перворазрядника по лыжам определили в 225-й отдельный лыжный батальон, и я снова оказался под Москвой. Командовал нами майор И.В. Емельянов – прекрасной души человек, требовательный и заботливый. Я был у него связным и сумел перенять кое-что из его командирского опыта.
На войне не было сплошной линии траншеи от Черного моря до Баренцева. В наступлении войска сосредоточивались на дорогах. Оборона же состояла из опорных пунктов, которые, бывало, находились довольно далеко друг от друга. Эти промежутки и использовали лыжные роты для прохода в тыл отступавших от Москвы немцев. В одной из таких вылазок я впервые собственноручно убил из винтовки вражеского солдата, сидевшего на санях. Для верности даже ткнул его штыком. Помню, мне стало не по себе: ведь я убил человека.
Каждый рейд в тылу продолжался по нескольку дней, и всякий раз мы наспех хоронили павших товарищей. Погибли многие командиры взводов, и комбат поручил мне временно исполнять обязанности взводного. Временные обязанности затянулись до прихода пополнения в апреле 1942 года.
За это время я подружился с командиром пулеметного расчета архангелогородцем Василием Сенцовым. На передовой надежный друг дороже родного брата. Вот и попросился я у майора Емельянова вторым номером к Сенцову.
Весной в бою под Калинином к нашей траншее, как заговоренный, приближался немецкий танк. Имевшиеся у нас две бутылки с зажигательной смесью остались на старой позиции – метрах в сорока. Я бросился за ними. Когда вернулся, убитый Вася лежал метрах в пяти от отброшенного взрывом пулемета, а немецкий танк углублялся в наши боевые порядки. Я оказался метрах в десяти сзади него. Метнув бутылку, бросился к пулемету. Зажигательная смесь угодила в заднюю решетку, растеклась по ней, и танк загорелся. Троих выскочивших танкистов я уложил из пулемета.
За уничтоженный танк меня наградили первой медалью «За отвагу»...
Еще раз побывать в тылу врага мне довелось уже летом 1943 года. В 3-й ударной армии был сформирован отряд для уничтожения совместно с партизанами фашистской школы, готовившей полицейских из русских пленных. В этот отряд, насчитывающий более полутысячи бойцов, включили и меня как уже имевшего дело с немецкими танками. Школа располагалась в небольшой деревне в Смоленской области. Мы ее разгромили, попутно пустили под откос два немецких эшелона с боевой техникой и соединились с нашими наступающими войсками.
Война катилась на Запад. Готовился к броску вперед и наш полк. Но для начала предстояло форсировать реку Ловать, протекавшую на границе Псковской области с Белоруссией, и захватить плацдарм. Штаб сформировал усиленный взвод, в котором помимо автоматчиков имелась маневренная группа в составе восьми ручных пулеметов и такого же числа противотанковых ружей, а также ротный пулемет Горюнова. Фамилию командира взвода запамятовал, но зрительная память сохранила образ этого смелого и эрудированного лейтенанта. Перед нами стояла задача ночью скрытно переправиться на противоположный берег и внезапной атакой выбить боевое охранение немцев.
Тренировал нас капитан из дивизионной разведки. Попутно за пару недель хорошо подкормили и даже помыли в русской бане в одной из деревень. В назначенный час погрузили на плоты оружие. Когда мы уже находились рядом с немецким берегом, нас обнаружили и открыли бешеный огонь. У кромки воды замертво упал командир взвода, и я как его помощник повел ребят вперед. В темноте, ориентируясь по вспышкам пулеметов и осветительных ракет, ударили во фланг боевого охранения. Забросали немцев гранатами и заняли их окопы. По телефону доложил о за-хвате плацдарма и потерях. Восемь раз в течение дня немцы пытались сбросить нас в Ловать. В том бою я лично уничтожил полтора десятка пехотинцев и четыре вражеских танка. Два подбил из противотанкового ружья, два – бутылками с зажигательной смесью.
Командующий 3-й ударной армией генерал-лейтенант К.Н. Галицкий оценил нашу храбрость и приказал моему комбату написать на меня боевую характеристику для представления к званию Героя Советского Союза. Сам я в тот момент был уже в госпитале в Великих Луках, куда меня доставили с тяжелейшей контузией. Характеристика, передали мне поступившие из батальона раненые, была написана и зачитана всему личному составу. Однако вскоре немцы отбили плацдарм. Штабная машина вместе с документами сгорела, а командира батальона за потерю плацдарма судили и отправили в штрафной батальон.
Из госпиталя меня направили в 163-й гвардейский истребительный противотанковый артиллерийский полк, в котором и воевал до конца войны наводчиком 76-миллиметрового орудия. Конечно, обидно, что приказ командарма в отношении меня выполнен не был. Однако в душе еще теплится надежда, что какие-нибудь документы о представлении к Золотой Звезде все же обнаружатся.
Весну 1945 года я встретил у города Кюстрин. От него до Берлина рукой подать, каких-то 67 километров. Даже в ночном воздухе веяло весной и предчувствием скорого окончания войны. В одну из таких ночей наши разведчики совершили вылазку на дамбу, которую охранял немецкий женский батальон, и пленили трех фрау. Настроены немки были воинственно. Тогда их стали в шутку убеждать, мол, война уже заканчивается, в лагере выйдете замуж за наших русских охранников и все будет хорошо. Но они отвечали, что этого никогда не будет, потому что русские некультурные, ленивые и т.д. Слушать такие обвинения от немецких женщин было, скажу вам, очень неприятно. Однако с фрау поступили гуманно – отправили в лагерь для военнопленных.
В Кюстрин, который обороняли «тотальники» (подростки от 15 лет и 70-летние старики), наши войска ворвались после стремительной ночной переправы через Одер. К утру полубезлюдный город был в наших руках. А потом немцы семь дней пытались нас выбить оттуда. Это был настоящий ад. Но инициатива все же была на нашей стороне. Мы яростно рвались на Берлин. Под Кюстрином я лично подбил два немецких танка, и мне вручили орден Красной Звезды.
21 апреля мы дали первые залпы по логову врага, улицы которого пестрели надписями «Берлин останется немецким». Грохот орудий и пулеметов не стихал ни на минуту. На каждое орудие давали три окна штурмуемого дома. Особенно тяжелые бои были за рейхстаг. 1 мая в 20.00 все ждали, что война кончится. Но она не кончилась. В ночь на 2 мая пришел приказ силами двух дивизий и артполка разгромить дивизию СС, оборонявшую один из кварталов. Всем было не до сна. Одни писали письма, другие готовили оружие, боеприпасы. В 8 утра началась артподготовка. На каждом метре – свет и гром. И так гудело все до 10 утра.
Затем немцы начали кричать нам, а мы – немцам: «Прекратите огонь! Нихтс фойер! Гитлер капут. Война капут!» После таких переговоров в 10.45 стрельба стала стихать. И тут, нарушив условия, выполз из укрытия немецкий танк «Фердинанд» и стал в упор расстреливать наших замерших для броска солдат. Первый мой выстрел из пушки пришелся по башне. Немцы сначала не поняли, откуда по ним бьют. Второй выстрел – в борт, танк загорелся. С третьим выстрелом все было кончено. За уничтожение «последнего немецкого танка», как выразился командир полка, мне 2 мая прямо на поле боя вручили орден Красной Звезды.
Тем временем из окон и дверей стали с оружием выходить на улицу немцы и наши. Все смешалось. Сначала было даже непонятно, кто у кого в плену. По команде офицеров сдавшиеся стали складывать в кучу оружие и строиться в колонны, которые уводили наши автоматчики. Мои часы показывали 11.30. Война для меня закончилась.
После Победы я вернулся в родной Каргопольский район, окончил заочно педучилище и пединститут в Архангельске, 38 лет проработал в школах. Из них 20 лет – директором. Оглядываясь на испытания войной, я горжусь своим поколением и тем, что мы сумели отстоять родную землю.
У председателя городского комитета участников войн и ветеранов военной службы К. Румянцева я поинтересовался, часто ли на фронте встречались солдаты с тремя медалями «За отвагу» на груди. По его словам, он не встречал таких, потому что в боевой обстановке вместо медалей часто вручали удостоверения, которые солдаты носили в кармане гимнастерок. Медали же получали уже после войны. Если у Вахрушева сохранились документы на эти награды, считает Корнил Иванович, есть смысл в год 60-летия Победы попытаться наградить храброго фронтовика обещанной генерал-лейтенантом К.Н. Галицким Золотой Звездой. С этим согласен и начальник отдела кадров В. Панков. Но этим вопросом, сказал Вячеслав Федорович, должен заняться горвоенкомат через наградной отдел областной администрации.
Letzte Kommentare
Artikel
Fotos
Eigene Seiten