Google

Сейчас на сайте

> Гостей: 1

> Пользователей: 0

> Всего пользователей: 1,550
> Новый пользователь: nonblitzo

Счетчики



Яндекс.Метрика

- Темы форума
- Комментарии

Меня представляли к Золотой звезде...

Меня представляли к Золотой звезде...

 

Истории ветеранов Великой Отечественной войны

 

Участник Великой Отечественной войны северодвинец Николай Михайлович Вахрушев прошел с боями от Москвы до Берлина, штурмовал рейхстаг. Был трижды ранен и более 10 раз контужен. На его парадном костюме ярким светом ратного подвига сияют 23 правительственные награды: два ордена Красной Звезды, орден Отечественной войны 1-й степени, три медали «За отвагу», орден Польши «За Одер – Балтику», медали «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина», а также 11 медалей за взятие других городов и юбилейные. Николай Михайлович прислал в редакцию свои воспоминания, которые мы и предлагаем читателям.

 

Н.М. Вахрушев с супругой Клавдией Ивановной

Н.М. Вахрушев с супругой Клавдией Ивановной

Фото В. Капустина

 

Дорога на войну

 

Перед войной после окончания ФЗО я работал в Няндомском паровозном депо, жил в общежитии. Было мне 18 лет. В армию тогда брали после 20 лет. Потому, когда началась война, ни мобилизации, ни призыву я не подлежал. Однако в душе готовился идти на фронт. И такой день настал. В начале июля 1941 года большую группу комсомольцев пригласили в Няндомский ГК ВЛКСМ и предложили записаться добровольцами на фронт. На сборы дали 24 часа, а через четыре дня мы уже были в Ярославле. Разместили нас в просторной школе, переодели в военную форму и сразу начали обучать солдатским премудростям: разбирать и собирать винтовку Мосина, чистить ее, стрелять, окапываться, метать гранаты, делать перебежки, отходить в случае неудачной атаки.

 

В первых числах октября наш комсомольский батальон вместе с другими формированиями привезли под Москву, где мы сменили отводимые на отдых и пополнение оборонявшие части. Здесь я и принял свой первый бой. Полтора месяца немцы пытались выбить нас с занимаемых позиций. В середине ноября поредевший добровольческий батальон сменили курсанты какого-то военного училища, и нас снова привезли в Ярославль на переформирование. Меня как перворазрядника по лыжам определили в 225-й отдельный лыжный батальон, и я снова оказался под Москвой. Командовал нами майор И.В. Емельянов – прекрасной души человек, требовательный и заботливый. Я был у него связным и сумел перенять кое-что из его командирского опыта.

 

На войне не было сплошной линии траншеи от Черного моря до Баренцева. В наступлении войска сосредоточивались на дорогах. Оборона же состояла из опорных пунктов, которые, бывало, находились довольно далеко друг от друга. Эти промежутки и использовали лыжные роты для прохода в тыл отступавших от Москвы немцев. В одной из таких вылазок я впервые собственноручно убил из винтовки вражеского солдата, сидевшего на санях. Для верности даже ткнул его штыком. Помню, мне стало не по себе: ведь я убил человека.

 

Первая медаль «За отвагу»

 

Каждый рейд в тылу продолжался по нескольку дней, и всякий раз мы наспех хоронили павших товарищей. Погибли многие командиры взводов, и комбат поручил мне временно исполнять обязанности взводного. Временные обязанности затянулись до прихода пополнения в апреле 1942 года.

 

За это время я подружился с командиром пулеметного расчета архангелогородцем Василием Сенцовым. На передовой надежный друг дороже родного брата. Вот и попросился я у майора Емельянова вторым номером к Сенцову.

 

Весной в бою под Калинином к нашей траншее, как заговоренный, приближался немецкий танк. Имевшиеся у нас две бутылки с зажигательной смесью остались на старой позиции – метрах в сорока. Я бросился за ними. Когда вернулся, убитый Вася лежал метрах в пяти от отброшенного взрывом пулемета, а немецкий танк углублялся в наши боевые порядки. Я оказался метрах в десяти сзади него. Метнув бутылку, бросился к пулемету. Зажигательная смесь угодила в заднюю решетку, растеклась по ней, и танк загорелся. Троих выскочивших танкистов я уложил из пулемета.

 

За уничтоженный танк меня наградили первой медалью «За отвагу»...

 

Еще раз побывать в тылу врага мне довелось уже летом 1943 года. В 3-й ударной армии был сформирован отряд для уничтожения совместно с партизанами фашистской школы, готовившей полицейских из русских пленных. В этот отряд, насчитывающий более полутысячи бойцов, включили и меня как уже имевшего дело с немецкими танками. Школа располагалась в небольшой деревне в Смоленской области. Мы ее разгромили, попутно пустили под откос два немецких эшелона с боевой техникой и соединились с нашими наступающими войсками.

 

Как я чуть не стал Героем Советского Союза

 

Война катилась на Запад. Готовился к броску вперед и наш полк. Но для начала предстояло форсировать реку Ловать, протекавшую на границе Псковской области с Белоруссией, и захватить плацдарм. Штаб сформировал усиленный взвод, в котором помимо автоматчиков имелась маневренная группа в составе восьми ручных пулеметов и такого же числа противотанковых ружей, а также ротный пулемет Горюнова. Фамилию командира взвода запамятовал, но зрительная память сохранила образ этого смелого и эрудированного лейтенанта. Перед нами стояла задача ночью скрытно переправиться на противоположный берег и внезапной атакой выбить боевое охранение немцев.

 

Тренировал нас капитан из дивизионной разведки. Попутно за пару недель хорошо подкормили и даже помыли в русской бане в одной из деревень. В назначенный час погрузили на плоты оружие. Когда мы уже находились рядом с немецким берегом, нас обнаружили и открыли бешеный огонь. У кромки воды замертво упал командир взвода, и я как его помощник повел ребят вперед. В темноте, ориентируясь по вспышкам пулеметов и осветительных ракет, ударили во фланг боевого охранения. Забросали немцев гранатами и заняли их окопы. По телефону доложил о за-хвате плацдарма и потерях. Восемь раз в течение дня немцы пытались сбросить нас в Ловать. В том бою я лично уничтожил полтора десятка пехотинцев и четыре вражеских танка. Два подбил из противотанкового ружья, два – бутылками с зажигательной смесью.

 

Командующий 3-й ударной армией генерал-лейтенант К.Н. Галицкий оценил нашу храбрость и приказал моему комбату написать на меня боевую характеристику для представления к званию Героя Советского Союза. Сам я в тот момент был уже в госпитале в Великих Луках, куда меня доставили с тяжелейшей контузией. Характеристика, передали мне поступившие из батальона раненые, была написана и зачитана всему личному составу. Однако вскоре немцы отбили плацдарм. Штабная машина вместе с документами сгорела, а командира батальона за потерю плацдарма судили и отправили в штрафной батальон.

 

Из госпиталя меня направили в 163-й гвардейский истребительный противотанковый артиллерийский полк, в котором и воевал до конца войны наводчиком 76-миллиметрового орудия. Конечно, обидно, что приказ командарма в отношении меня выполнен не был. Однако в душе еще теплится надежда, что какие-нибудь документы о представлении к Золотой Звезде все же обнаружатся.

 

Переправа через Одер

 

Весну 1945 года я встретил у города Кюстрин. От него до Берлина рукой подать, каких-то 67 километров. Даже в ночном воздухе веяло весной и предчувствием скорого окончания войны. В одну из таких ночей наши разведчики совершили вылазку на дамбу, которую охранял немецкий женский батальон, и пленили трех фрау. Настроены немки были воинственно. Тогда их стали в шутку убеждать, мол, война уже заканчивается, в лагере выйдете замуж за наших русских охранников и все будет хорошо. Но они отвечали, что этого никогда не будет, потому что русские некультурные, ленивые и т.д. Слушать такие обвинения от немецких женщин было, скажу вам, очень неприятно. Однако с фрау поступили гуманно – отправили в лагерь для военнопленных.

 

В Кюстрин, который обороняли «тотальники» (подростки от 15 лет и 70-летние старики), наши войска ворвались после стремительной ночной переправы через Одер. К утру полубезлюдный город был в наших руках. А потом немцы семь дней пытались нас выбить оттуда. Это был настоящий ад. Но инициатива все же была на нашей стороне. Мы яростно рвались на Берлин. Под Кюстрином я лично подбил два немецких танка, и мне вручили орден Красной Звезды.

 

Последняя атака

 

21 апреля мы дали первые залпы по логову врага, улицы которого пестрели надписями «Берлин останется немецким». Грохот орудий и пулеметов не стихал ни на минуту. На каждое орудие давали три окна штурмуемого дома. Особенно тяжелые бои были за рейхстаг. 1 мая в 20.00 все ждали, что война кончится. Но она не кончилась. В ночь на 2 мая пришел приказ силами двух дивизий и артполка разгромить дивизию СС, оборонявшую один из кварталов. Всем было не до сна. Одни писали письма, другие готовили оружие, боеприпасы. В 8 утра началась артподготовка. На каждом метре – свет и гром. И так гудело все до 10 утра.

 

Затем немцы начали кричать нам, а мы – немцам: «Прекратите огонь! Нихтс фойер! Гитлер капут. Война капут!» После таких переговоров в 10.45 стрельба стала стихать. И тут, нарушив условия, выполз из укрытия немецкий танк «Фердинанд» и стал в упор расстреливать наших замерших для броска солдат. Первый мой выстрел из пушки пришелся по башне. Немцы сначала не поняли, откуда по ним бьют. Второй выстрел – в борт, танк загорелся. С третьим выстрелом все было кончено. За уничтожение «последнего немецкого танка», как выразился командир полка, мне 2 мая прямо на поле боя вручили орден Красной Звезды.

 

Тем временем из окон и дверей стали с оружием выходить на улицу немцы и наши. Все смешалось. Сначала было даже непонятно, кто у кого в плену. По команде офицеров сдавшиеся стали складывать в кучу оружие и строиться в колонны, которые уводили наши автоматчики. Мои часы показывали 11.30. Война для меня закончилась.

 

После Победы я вернулся в родной Каргопольский район, окончил заочно педучилище и пединститут в Архангельске, 38 лет проработал в школах. Из них 20 лет – директором. Оглядываясь на испытания войной, я горжусь своим поколением и тем, что мы сумели отстоять родную землю.

 

ПОСЛЕСЛОВИЕ

 

У председателя городского комитета участников войн и ветеранов военной службы К. Румянцева я поинтересовался, часто ли на фронте встречались солдаты с тремя медалями «За отвагу» на груди. По его словам, он не встречал таких, потому что в боевой обстановке вместо медалей часто вручали удостоверения, которые солдаты носили в кармане гимнастерок. Медали же получали уже после войны. Если у Вахрушева сохранились документы на эти награды, считает Корнил Иванович, есть смысл в год 60-летия Победы попытаться наградить храброго фронтовика обещанной генерал-лейтенантом К.Н. Галицким Золотой Звездой. С этим согласен и начальник отдела кадров В. Панков. Но этим вопросом, сказал Вячеслав Федорович, должен заняться горвоенкомат через наградной отдел областной администрации.

 

 

Подготовил Семен ТЮКАЧЕВ

Нет комментариев.

Добавить комментарий

Пожалуйста, авторизуйтесь для добавления комментария.
Время загрузки: 0.10 секунд - 31 Запросов
6,039,646 уникальных посетителей